Подарок принцу химер
1. Подарок
Для стороннего наблюдателя зрелище было по меньшей мере странным. Для меня — привычным, хоть и несколько подзабытым за прошедший год. Для девчонки, трясущейся за спинами пришедших мириться с нами отморозков — наверняка пугающим до жути.
В принадлежащем банде «Химеры» баре «Львиная голова» как всегда людно, накурено и не особо чисто. Отец сидел на краю бильярдного стола, расслабленно потягивая пиво из банки, словно его абсолютно не интересовало, что там пытался втирать Амадеус: тощий, остроносый вожак латиносов, давно ведущих с нами борьбу за территорию Литл-рока. Вокруг толпились наши ребята в своих кожаных куртках, а я скромно пристроился по правую руку от короля, делая вид, что слушал болтовню.
Больше всего меня интересовало, на кой-чёрт чёртовы латиносы приволокли эту девчушку в каком-то странном серо-голубом платье с висящими на одной нитке манжетами и разодранным подолом. Если что и не вписывалось в общую картинку — так это она. Слишком светлая кожа миловидного личика, слишком тряслись от страха посиневшие губы, слишком очевидно отражались в свете ламп бара дорожки от слёз на бледных щеках. Спутанные мышасто-пепельные лохмы торчали клочками, словно их обладательницу волокли сюда силком, бороздя носом ступени.
Судя по порванной одежде, напоминающей какую-то форму, так оно и было. Я вздохнул, невольно почувствовав жалость к этому потерянному созданию. Ох, не с теми ребятами ты связалась, девочка. Не удивлюсь, если её уже хорошенько попользовали эти грязные твари из соседней банды, хотя тогда бы она вряд ли так уверенно стояла на ногах. Да и синяки бы остались. Скользнув взглядом по стройным бёдрам, едва прикрытым рваным платьем, не увидел характерной синевы — зато ощутил неожиданное давление на ширинку.
Серьёзно?
Мотнув головой, я заставил себя переключить внимание на прокуренный голос Амадеуса, продолжающего сбивчивые оправдания вчерашнему погрому в «Львиной голове».
— Так что, Рид, ты принимаешь наши извинения? Мы не хотим новой войны.
Отец не торопился отвечать — умел держать театральные паузы, чтобы противник замер в напряжении. Спокойно глотнул из банки и вдруг кивнул в мою сторону:
— Пусть мой сын решает, стоит ли вас прощать.
Ожидаемо, но меня всё равно покоробило. Едва сдержался, чтобы не сморщится. Но давно пора начинать перехватывать ведущую роль у старшего Рида, и он мне не уставал об этом напоминать. Что хотел уйти «на покой», что надо уже вовсю демонстрировать своё намерение подхватить власть и возглавить химер, его главное детище, его семью бывалых контрабандистов, байкеров и что уж скрывать — дилеров травки…
Вот только нахер бы это всё мне не сдалось. Но моим мнением как-то никто не интересовался — назвался принцем, будь готов стать однажды королём. Быстро оценив ситуацию и очевидную уступку со стороны давних соперников, я принял единственно верное для обеих сторон решение:
— Твои ребята оплатят ущерб, который вчера нанесли. И извинятся перед каждым, кому досталось в драке. Тогда будем считать инцидент исчерпанным, — я выжидательно сложил руки на груди, и вывихнутое вчера плечо неприятно заныло, хоть и давно было вправлено умелыми руками Лиз.
Амадеус явно увидел мои красные костяшки, уже подсохшие корочкой, и устало кивнул: его парни вчера и правда, совсем съехали с катушек, решив напасть на моих друзей. Отчасти это дело и касалось лишь меня и главаря латиносов.
— Как раз об этом. У нас есть отличное извинение для принца химер, своеобразный подарок к возвращению в Литл-рок. В качестве примирительного жеста, — он ухмыльнулся и жестом подозвал одного из своих псов, который грубо толкнул вперёд ту самую дрожащую девчушку: — Не смотри на помятый вид, мы её не трогали. Она просто малышка с коготками, тебе придётся по вкусу, Рид. Получишь отличную девочку в своё полное распоряжение.
Моё изумление было слишком очевидно, чтобы не отразиться на лице.
Чего⁈ Подарок? Мне? Да на кой чёрт мне эта ходячая проблема, я что, теперь ещё и рабовладелец?
Оу. Понимание ситуации увиделось в чёрных глазах Амадеуса, который явно ожидал именно моего громкого возмущения и отказа.
Не мириться они заявились, ох, не мириться. А как раз наоборот: развязать конфликт. Притащить сюда эту курицу, стук зубов которой даже мне уже бил по ушам, пихнуть в качестве «жеста доброй воли». А услышав отказ — оскорбиться до глубины души, получить повод для настоящей войны и открытого нападения. Так сказать, маленькое убийство Франца Фердинанда, где роль жертвы отведена мне.
Умная многоходовка… И в центре её — испуганная девочка, в мятно-зелёных глазах которой почему-то уже не было даже слёз. Она встретила мой заинтересованный (а я бы сказал — ошеломлённый и задумчивый) взгляд и восприняла его по-своему. Храбро вздёрнула подбородок, как поруганная невинность, словно не её предлагали положить под незнакомого парня. И мой шок стал ещё больше, лёгкими мурашками сомнения по спине — такой откровенный вызов я встретил впервые.
— Умно, Амадеус, — пробормотал сбоку от меня отец, тоже понявший происходящее предельно ясно. И добавил громче, чтобы слышали все: — Красивая куколка, в самый раз для подарка, да, Эйден? — с нажимом, поворачивая ко мне голову и не озвучивая приказ, который и так слышался подтекстом.
Я понял, что другого выхода не маячило на горизонте: теперь эта девчонка считалась моей подстилкой, хотелось мне того или нет. Тяжко вздохнул, уже продумывая варианты, как от неё избавиться побыстрей. Мля, надеюсь, она хотя бы совершеннолетняя.
— Ладно. Валяйте. Но ущерб бару всё равно оплатите, — строго добавил я, и девочку толкнули вперёд с такой силой, что она споткнулась.
Со сдавленным всхлипом упала прямо мне под ноги, наверняка отбивая колени. Такая тонкая и хрупкая, что казалось, будто кожа просвечивала — твою мать, её что, в фашистском лагере держали? Кормить бедняжку не пробовали? Где её вообще откопали — судя по оттенку шевелюры она словно поседела от страха.
Незнакомка подняла на меня взгляд, и в горле встал тягучий противный комок — она сейчас казалась до безумия похожей на мою сестрёнку Дженну. Странный порыв скинуть кожанку и прикрыть дрожащие плечи пришлось подавить. В искрящихся мятно-зелёных глазах вертелось что-то такое… неописуемое и странное, словно безмолвный крик о помощи. Столь громкий, что я его практически слышал, и в груди неслабо обожгло жалостью и желанием защитить её как Дженну, увести как можно дальше от этих ублюдков, что стояли
