Дарья Шварц
Vanitas
Пролог
— Только глянь на неё! — ударил в спину капризно-едкий голосок принцессы амфибий. — Едва на ногах стоит и шатается как пьяный орк! Ха-ха-ха! Ну и где твоя хвалёная грация, выскочка?
Люция не ответила.
Лес перед глазами и земля под босыми ступнями качались, как палуба в шторм. Ей бы на ногах устоять, какие уж тут ответы!
Она пошатнулась в очередной раз, и резкий порыв ветра подтолкнул в спину. Люц резко занесло в бок, она оскользнулась на мокрой траве, крякнула, взмахнув руками, и… привалилась к дереву. Внезапно выросшему.
Так показалось на первый взгляд.
Она скользнула пальцами верх по коре, но ощутила не привычную шероховатость древа, а гладкую, холодную кожу и редкие стежки.
«Сапоги? — Люция икнула. — Березка в сапогах?».
— О чём ты, Меридия? — раздалось ленивое над головой, и Люц поняла, что обнимает далеко не ствол. Поймала ледяной взгляд синих глаз и презрительную ухмылку. Моргнула, но мираж ненавистного существа не развеялся.
Внутри похолодело.
Он вернулся.
Великие Духи, зачем? Почему сегодня? Он должен был торчать на вилле до конца лета!
Впрочем, стоило догадаться…
Всё самое жуткое в этом замке с ней происходит лишь с его подачи. Нападение этой ночью — не исключение.
— Людям не свойственна «грация», — продолжил свысока этот невозможный придур принц, глядя Люции в лицо. — Они лишь жалкие наши подобия. Смертные. Грязь и тлен под нашими ногами. Ни красоты, ни изящества, ни силы. Они поддаются лишь дрессировке, не правда ли ручной человек?
Он схватил Люцию за подбородок и придвинулся так близко, что девушка могла ощутить его горячее дыхание на приоткрытых губах и разглядеть огни злого возбуждения в змеиных глазах.
Люц оттолкнула его под взрыв шакалиного хохота, упала попой на траву и заскользила к лесу, путаясь в промокающих юбках, царапая об сучья и палые ветки ладони, но не выпуская противников из поля зрения.
— Вы тоже условно смертные, — буркнула она, но никто не услышал.
В эту минуту из-за каменной пристройки, на полянку в тени замка шагнули близнецы с огромными чёрными волкособами на привязи. Эти бездновы твари лаяли, как бешенные, сверкали кровавыми, полными ярости зенками, брюзжали слюной и вырывались, вырывались, вырывались. Целая дюжина!
Однако террины-подростки держали их крепко.
…вернее — Люция думала, что никто не услышал.
Принц Далеон не отвлекался на собак, как его подружка Меридия. Не сводил с Люции пылающих синим глаз. И имел очень чуткий слух.
Она затрепетала и попыталась встать на ватные ноги. Сбежать.
Но террин молниеносно перехватил её за затылок. Сжал в когтистых пальцах тёмные локоны до неприятной рези в корнях и гневно зашипел в ухо:
— Вижу, ты ещё достаточно трезвая, чтобы умничать? — в нос пахнуло терпким ягодным вином с нотками мяты, по коже побежали мурашки. — Ну, ничего. Сейчас подбавим. Чтоб тебе бодрее бежалось, а нам веселее догонялось.
Порочные губы растянулись в ослепительном оскале, преображая его хищное лицо, и Люц в очередной раз подумала, как несправедлива жизнь.
Далеону семнадцать. Ещё не мужчина, уже не ребёнок — угловатый, высокий подросток. Птенец, что только начал оперяться. А уже так прекрасен снаружи, что сердце пропускает удар.
Но сколько гнили сидит внутри… сколько отталкивающей жестокости и ядовитой обиды на весь мир.
И не понятно, почему он такой.
За что так поступает с Люцией?
— Держи, Леон, — мурлыкнула Меридия и протянула ему кубок, щедро наполненный густой и тёмной жидкостью.
У Люции скрутило кишки от ужаса.
— Нет, — вымолвила она и замотала головой. Отпрянула и натолкнулась на Далеона, а он только крепче стиснул пальцы на её затылке и прижал девушку спиной к своей часто вздымающейся груди, не позволяя дернуться или пикнуть лишний раз.
И только это заполошное дыхание выдавало, что принц не так равнодушен и расслаблен, каким хочет казаться.
С ленивой усмешкой он принял кубок и мазнул им под своим носом, втягивая аромат. Виночерпий недоделанный.
И только это спасло Люции жизнь.
Улыбка слетела с лица Далеона. Он приподнял смоляную бровь, глядя на амфибию.
— Ты налила «Зелёную фею», — констатировал. А Люц тяжело сглотнула и задрожала всем телом. — Хочешь убить её?
— Да ладно! — всплеснула руками Меридия и хищно оскалилась частоколом акульих зубов. — Что ей будет от пары глотков?
Далеон покачал темноволосой макушкой, прекрасно зная, что такая доза смертельна для человека, и хмыкнул. Блеснул лукавыми глазами в сторону Люции и предвкушающе усмехнулся.
— Нет! — громче возразила она и попыталась вырваться, отбрехаться. Бесполезно. Только кожа головы сильнее заныла.
Девушка сжала зубы.
Она чувствовала себя беспомощным котёнком в лапах жестокого мальчишки. И ненавидела себя за бессилие.
— Я не спрашивал, — сказал принц и жёстко сдавил пальцами её щёки. Люц охнула, и он тут же залил ядовитое варево в приоткрытый рот.
Полглотка растеклось по нёбу кисло-сладкой, убийственной патокой. Разум потёк, и Люц из последних сил приказывала себе не пить. Но Далеон ощутимо и как-то невыносимо нежно провёл костяшками пальцев по гортани, заставляя непроизвольно сглотнуть.
Пищевод обожгло, дурман поразил вены калёным свинцом. Волну звериного ужаса, подступающего к горлу, сменила дурная радость и безбашенная смелость.
«Ещё, ещё! Дайте ещё!»
Захотелось испить больше этого божественного нектара. Получить больше силы. Взлететь к облакам.
— Всё, всё! — рассмеялся принц, отнимая кубок и отстраняясь, словно в танце. Люц по инерции потянулась за ним, споткнулась о грязный подол и упала на четвереньки.
Взрыв мерзкого хохота за спиной. Дикий лай рвущихся с цепи собак.
Шестой принц дал ей мало. Глоток — не больше.
А у неё уже весь мир завращался перед глазами, слух и нюх обострились. Остро пахла сырая трава под коленями, земля под ногтями, предосений ночной лес, псины, собственный терпкий пот подмышками.
Где-то в чаще вскрикнула ночная зловещая птица. Лай волкособов превратился в фоновый шум, как и звонкая болтовня придворных. Зато чутко улавливались разные шорохи.
Хрустнула ветка под подошвой.
Это Далеон в охотничьем костюме. Надвигался на неё, не моргая.
Замер в полушаге. Поглядел сверху на её коленопреклонённую позу, склонил голову на бок, в какой-то странной задумчивости. Усмехнулся своим мыслям и… вздёрнул её на ноги за шкирку платья.
Нитки корсета затрещали, но выдержали. Пока.
— А теперь устроим охоту! — торжественно объявил он прихвостням, и даже собаки притихли, внимая. — В моей руке — наша неизменная добыча. Трусливый зайчишка, быстроногая лань — Люция Грейван! Мы (и наши голодные собачки) — бравые охотники. А правила игры
