Душа, именуемая ключом
Глава 1
Забайкальский край, Нерчинский уезд, теперь известный как округ, в котором есть тайга, полная своих тайн и сюрпризов. Одинокая деревушка Прорефьево, почти на самой окраине, на северной стороне, отрезана от городской сети. Здесь будто бы остановилось время, но оно течет медленно и едва и заметно. Все население — это одни старики и старушки, ну, может, несколько внучат. Из молодых только три девушки, которые являются прихожанками и помогают в церкви. Отец Михаил следит за ней, воспевает молитвы и крестит детей. Некогда замечательный экзорцист, теперь обычный поп, который спасает стариков от одиночества. Но мало кто знает, какие за плечами у него грехи, и как старательно он пытается замолить их. Вера в бога спасает от дурных мыслей, но уже давно не залечивает грешное сердце.
Утро начинается тогда, когда первые лучи солнца осветят кроны елей, кедров и лиственниц. Старушки быстренько встанут и приготовят завтраки своим мужьям, поговорят с соседями и только потом идут в церковь. Даже сегодня Михаил споет молитву и пожелает всем удачного дня, который ничем не отличается от предыдущего. Рядом с ним всегда бегает его дочка пяти лет: то книгу принесет, то вместе с отцом будет отпевать. Мать настояла на том, чтобы Александра пела молитвы и стала верующей, даже не подозревая о том, что для ребенка это все игра. Только Михаил это понимал и через игру ее всему учил, даже после слов дочери, что ей не нравится верить в того, кого нет. Но он упорно продолжал обучать ее всему, какие молитвы нужно петь в утренних воспеваниях, как правильно выбрать окуривательную смесь в кадило и как разговаривать с прихожанами. В таком малом возрасте Сашенька знала больше половины икон и их истории, молитвы и всех прихожан в лицо. А деревенские были только рады поговорить с ней и принести ей яблочко или же туесок с ягодой.
Сегодня в церкви были только три старушки и два старичка, которые с них глаз не спускали, волновались. Михаил с добродушной улыбкой поприветствовал всех и вернулся к столику с книгой и иконой. Ему уже пятьдесят один год, но он все так же молод и силен, только немного поседевшая у корней борода и черные с проседью усы добавляли ему годы. Морщины у глаз и на лбу да синяки под глазами — последствия от работы экзорциста. В его серых глазах отражались только серьезность и одиночество, но стоит взглянуть на дочь, как сердце наполняется теплом и любовью. Жена с ним развелась, когда Саше исполнилось два года: тогда Марина сильно ругалась из-за работы экзорциста и не хотела подвергать дочь опасности. У Михаила просто не было выбора, и он оставил свою работу, заменив ушедшего на покой попа Дмитрия. Только после этого ему позволили видеться с дочерью и заботиться о ней.
Черная ряса и молитвенный крест на груди, шапка на облысевшем затылке и книга в руке. А ведь раньше он носил рубашки в клетку и свободные брюки, за спиной всегда был рюкзак со всем необходимым для изгнания нечисти. Сколько бы сил он ни вложил в обряд, всегда вернется домой бодрым и веселым, только чтобы жена об этом не узнала. Ведь для нее он обычный ветеринарный врач, который всегда уедет на вызов лечить больное животное. Вот и в этот раз он решил передать свое ремесло дочери, но только когда она достигнет возраста семи лет, но пока ее нужно научить малому и необходимому. Даже когда она вот так крутится рядом и старается помочь своему любимому папе.
В маленькой церкви, больше похожей на келью, горели на подставках свечи, а через маленькие рубленные окна пробивались лучи утреннего солнца. Михаил стоял возле иконы Господа и пел слегка охрипшим голосом и со сложенными руками перед собой. Даже если он пел едва слышимым голосом, в этой маленькой церкви каждый звук эхом разносился по небольшому и полутемному залу. Где свечи отбрасывали тени на стены, где запах воска и сухих горящих трав окутал все пространство. Где было тихо, уютно и безопасно для всех, кто верит в бога. Молитва к Господу Иисусу Христу, добавляла сил и уверенности всем приходящим и уходящим.
«Многомилостиве и Всемилостиве Боже мой, Господи Иисусе Христе, многия ради любве сшел и воплотился еси, яко да спасеши всех. И паки, Спасе, спаси мя по благодати, молю Тя; аще бо от дел спасеши мя, несть се благодать и дар, но долг паче…» — продолжал петь Михаил, слыша, как открывается дверь, и шаркающей походкой заходят старики.
Александра стояла рядом с отцом в своем сером платьице и косынкой на голове, белой и с узором в виде цветов василька. Она повторяла слова за отцом, ее звонкий и мелодичный голос сильно выделялся, но очень подходил к молитве. И когда они закончат воспевать молитву, нужно будет все прибрать, а ее отец поговорит с прихожанами и снова ей расскажет какую-нибудь историю. Саше всегда нравилось слушать отца, когда он рассказывал о демонах и ангелах, о их извечном противостоянии и людях, что желают помочь ангелам бога.
В церкви сидел только дряхлый старичок, известный в селе как дед Михей, мастер по изготовлению меда. На всю деревню только у него был самый вкусный мед, даже если он едва ходил, но силы все еще были. Он ждал, когда освободится Михаил и можно будет с ним поговорить, старушки как облепили его со своими причитаниями, так и не отстали. Пока дочь попа не отвлекла этих сердобольных красавиц на себя: уж очень нравилось ребенку привлекать внимание к себе. А Михаил, воспользовавшись моментом, подошел к Михею и сел рядом на скамью, сложив руки в замок на коленях.
— Здравствуй, отец Михаил, дело есть и важное.
— Какое? Помогу, чем смогу, ты же меня знаешь, — он добродушно улыбнулся ему.
— Топил я баньку для внучат, они как помылись, и я пошел. А время даже за полночь не перевалило, а там уже все вверх дном. Да и холодно, как в могиле, ну я оттудова и ушел, от греха подальше. — Михей удрученно качнул седой, как лунь, головой и вздохнул.
— Банник опять бушует. Я ведь говорил: ложку меда, ковш воды и мыло оставить. Внучат погоняй, чтоб в следующий раз знали.
— Поможешь старику?
